Муцураев Шамиль и Байсангур

Гуниб.

Спустилась тьма, безмолвия в горах.
Молчанье грозно предвещает бой.
Последний стан и нет пути назад.
Гуниб в кольце, он обречен судьбой.
В осаде крепость, горький путь войны,
последний стан мятежного Имама.
Пятьсот мюридов в нем обречены,
на стыке гор Чечни и Дагестана.

Последний штурм, полки врага несметны.
Сурова участь неприступных стен.
Нарушив свой обет в предверье смерти,
Шамиль принял решенье сдаться в плен.
В предсмертный час совет своих наибов,
Шамиль последний раз к себе созвал.
И сроком с безысходностью смирившись
к наибам обратясь Имам сказал:
'Сыны Кавказа, воины Ислама,
сыны суровых непокорных гор.
Здесь много лет кровоточила рана,
таков судьбы жестокий приговор.
Мы бились за свободу столько лет.
Кавказ в огне весь пламенем пылает,
но этому конца и края нет,
хоть гибли мы, как нам и подобает.
В душе у нас не заживают раны,
Страданий бездна и в крови земля.
Хотел понять я смысл этой драмы
И долго думал, боль в себе тая.
Я понял, что судьба нам не покорна.
Нам не дано понять свободы вкус.
Остановиться здесь нам не позорно,
и пусть победу празднует урус.
Свободу я потомкам завещаю.
Их не постигнет участь этих стен,
а я свой путь сегодня завершаю,
мной принято решенье сдаться в плен.
Не выносите спешных приговоров
Мои наибы в этот трудный час.
Теперь, смирившись с горестной судьбою,
мои мюриды, я покину вас'.
И в стан врага направился Шамиль,
исполненный тоски, главой поникнув.
И Байсангур вдруг в бешенстве вскочил,
Наиб Имама в ярости окликнул.
'Шамиль, остановись хоть на мгновенье,
Ты в плен здаешься проклятым врагам,
Остановись ты не найдешь спасения,
Я не могу понять тебя Имам,
Мы четверть века за свободу бились
И умирали, не склонив колен.
Мы смерть презрев врагу, не покорились,
И от тебя не вытерпим измен.
Скажи зачем, скажи, зачем Имам,
Ты вел нас за собой в пучину смерти?
Чтоб здесь ты нас покинул, не затем,
Мы покидали жизни круговерти.
В боях сражались до последних сил.
И твердо шли мы по пути Аллаха.
Святые горы гордо отстоим,
любой ценой и хоть ценою брата.
Чечня в огне, страданий, бед полна.
Уж больно много пролито здесь крови.
Наш первый долг неверность покарать,
мы отомстим врагу за слезы вдовьи.
И вот настал жестокий смертный час.
Неравный и последний примем бой.
Имам ты здесь решил покинуть нас,
остановись, ты будешь, проклят мной.
Остановись, одумайся, опомнись,
Врагу сдаешься на исходе лет.
Шамиль взгляни назад, ты не уйдешь,
в руке моей взведенный пистолет'.
Имам не посмотрел в глаза наиба,
на зов не оглянулся он в ответ.
Он знал, чеченцы не стреляют в спину -
таков был чести воина обет.
Шамиль ушел и сдался в плен.
Наиб в порыве гнева, яростью ослеплен.
В зловещей тишине стоит Гуниб,
и в три кольца он намертво оцеплен.
И путь один - свобода или смерть.
К сраженью Байсангура рать готова.
Наиб Имама, гордых сыновей,
Призвал на газават по сердцу зова.
'За мной мюриды, воины джихада,
наш грозный дух покажем мы врагу.
В раю нас ждет великая награда,
пробьём кольцо и вырвемся в Чечню.
Вперед чеченцы примем этот бой,
Крепки клинки из атагинской стали.
В бою заплатим жизнью дорогой,
здесь братья за свободу погибали'.
И ринулись чеченцы на прорыв.
Гуниб оцеплен, мощная преграда.
Была цена свободы дорога,
и бились на смерть воины джихада.
Блеск острых сабель, пушечный раскат,
И кровь, и порох вместе все смешалось
чеченцы знали нет пути назад,
кромешным адом битва показалась.

И бой затих, горел закат в дали,
и солнца диск сходил по небосводу.
В Чечню лишь тридцать воинов ушли,
в жестокой схватке отстояв свободу.

И бой затих, горел закат в дали,
и солнца диск сходил по небосводу.
В Чечню лишь тридцать воинов ушли,
в жестокой схватке отстояв свободу.